Между тем на улице, а звук шел именно оттуда, к первой шестиструнной страдалице присоединилась вторая. Иришке казалось, что гитары переговариваются между собой, то соглашаясь, то споря друг с другом, то жалуясь и тоскуя.

Первая за последние дни, наполненные усталостью и обидами, пока еще робкая улыбка коснулась губ маркизы.

— Похитили, — констатация этого факта, заставила ее негромко засмеяться и встать с постели. — Как есть похитили!

Забыв надеть туфельки, Иришка побежала на балкон.

Ночь уже успела накинуть на плечи, черную расшитую сверкающими звездами шаль и умастить нежную кожу изысканными духами с запахом резеды и левкоев. Она велела соловьям молчать, не мешая пению гитар, разогнала тучи, надела на буйные кудри тиару, увенчанную лунным диском. Устроившись поудобнее в любимом кресле, сотканном из предвечного мрака, ночь подняла хрустальный бокал, доверху наполненный грезами, и улыбнулась.

Опираясь на балконные перила, Иришка смотрела вниз. А там на черной глади реки, в лодке, освещенной яркими фонарями стояли ее похитители.

— Птичка, ты проснулась? — один из них улыбаясь смотрел вверх.

— Нет, — не согласилась с очевидным она, — я сплю.

— И что же тебе снится, сладкая? — второй перестал терзать гитарные струны.

— Мне снится… — Иришка задумалась. — Мне снится… — Я еще не определилась, — она лукаво улыбнулась мужчинам. — Но если вы споете, я смогу принять решение.

И они пели, призывая в свидетели ночь, жаловались на жестокую красавицу, которая похитила их сердца.

— Не отдам! — хохотала Иришка. — Не верну! Они мои!

— Конечно твои, — соглашались певцы, не сводя глаз с балкона.

— Правда? — она зябко поежилась, переступая босыми ногами.

— Птичка, — Грег, нахмурившись, отложил гитару, — ты что босая?!

— Пчхи, — Иришка виновато развела руками.

— Да что же это такое? — всплеснул руками рыжий, едва не опрокинув лодку. — Посмотрите на нее! То на голой земле спит, то по каменному полу без обуви ходит!

— То ее похищают, то травят, то баб дохлых ей в постель кладут, — еще раз чихнув ее светлость вспомнила обо всех своих обидах.

— Нам нужно поговорить, — поняв что жена сейчас уйдет крикнул Кас.

— Мне холодно, — Иришка начала отступать к балконной двери.

— Нам очень нужно поговорить, — в кои-то веки поддержал ри Кавиньи некромант, подхватывая супругу в воздушный захват.

— И не дергайся, родная, — предупредил Кас. — Лодку перевернешь.

Он ловко укутал сердитую жену в плащ.

— Не брыкайся, ноги давай. — Уууу! Холоднющие какие, — рыжий принялся растирать маленькие ступни, согревая их дыханием.

Грегори же в этот момент налег на весла.

— В общем мы тебя похищаем, — поставил он Иришку в известность. — И ради такого дела, я даже допущу Каса в убежище.

— Пфф — почему-то не прониклась ее светлость.

— Не фырчи, — рыжий прижал к себе жену, целуя ее в макушку. — Как же я соскучился по тебе, сладкая.

Иришка молча отвернулась, надув губы, признаваться, что сама себе места не находила, она не собиралась. Между тем лодка причалила к знакомому островку, и похитители прекрасных графинь ступили на берег, не забыв прихватить свое ужасно довольное в самой глубине души сокровище.

Глава восемьдесят девятая, в которой супруги мирятся

— Тащи ее сразу в ванную, — распорядился Грег, распахивая дверь. — Обрати внимание, птичка, в логово ты попадаешь исключительно на руках у мужей.

— Предлагаю сделать это традицией, — подмигнул рыжий. — А ты что скажешь, сладкая?

— Апчхи, — высказалась по существу вопроса Иришка.

— Простыла все-таки, — Кас поспешил вглубь дома, туда где уже хлестала тугой струей горячая вода, ударяя о дно мраморной купальни. — А хорошо у тебя тут, — поставив жену на крепкую скамью, маркиз огляделся по сторонам. — И ведь и не подумаешь, — он начал раздевать недовольную супругу.

— Ты вообще не думаешь, — вырывалась Иришка. — Я сама, чхи! Грег, — она обратилась к некроманту, звякающему какими-то флакончиками, — скажи ему!

— Не слушай ее Кас, — Грегори в ответ покачал головой. — Прояви свое всегдашнее благоразумие, Аола. Ты же понимаешь, что болеть сейчас крайне нежелательно? — отвернувшись, он стал добавлять в воду какие-то настои.

— Все равно, — перестав сопротивляться, она по-прежнему хмурилась, — это не повод вести себя со мной как с ребенком.

— Как же ты ошибаешься, сладкая, — рыжий был похож на мальчишку, разворачивающего долгожданный подарок. — Я жду не дождусь того момента, когда смогу доказать тебе обратное, — Кас лизнул находящуюся прямо перед его лицом грудь жены. — Но это будет после ванны.

Он выглядел таким расстроенным, что Иришка не удержалась и хихикнула.

— Смейся, жестокая, — тут же включился в игру этот паяц и, не теряя времени, скомандовал. — А теперь обними меня за шею.

— Зачем это еще? — подозрительно прищурилась ее светлость.

— Чтобы удержать равновесие, а ты о чем подумала, — в карих глазах плясали смешинки.

— Ну, вы управились? — Грег уже скинул одежду.

— Даже не думай об этом, — Иришка снова забарахталась.

— Чшшш, тише, птичка, — забирая жену у Кастерса, принялся уговаривать некромант. — Мы просто искупаемся и поговорим. Успокойся. Давай подберем волосы, сегодня лучше не мочить их. Ну же, счастье мое.

— Морковка — твое счастье, — Иришка решила не сдаваться до последнего.

— Вот так, — приговаривал Грег, заплетая волосы жены. Упоминание о немертвой кошке он предпочел пропустить мимо ушей.

— Кас, — позвала неугомонная Иришка.

— Да, сладкая, — обрадованно откликнулся рыжий.

— Ты меня любишь?

— Очень, — насторожился он.

— Сильно-сильно? — уточнила коварная супруга.

— Что нужно сделать? — покорно уточнил ри Кавиньи.

— А на что ты готов ради меня? — не отставала Иришка, сама себя не узнавая.

Кастерс нахмурился, по-простому почесал в затылке, но признался.

— На все что угодно, родная.

— Это хорошо, — прищурилась ее светлость. — Тогда ответь мне, где вы покупаете свои необыкновенные шелковые трусселя?

— А зачем тебе? — растерялся Кас, поддержанный тихим хмыканьем некроманта.

— Да вот, хочу заказать для Грегори подарок.

— Какой? — тут же почувствовал неладное Грег.

— Ну как же? — Иришка очень натурально изобразила удивление. — Закажу тебе белье с изображениями дорогих твоему сердцу корнеплодов.

— Это она про Морковь, если ты еще не понял, — расхохотался рыжий и, не обращая на рычание некроманта, забрал у него довольную жену, опуская ее в теплую воду купальни и устраиваясь рядом.

— Злые вы, — попенял Грег.

— Уйдешь ты от нас, — продолжил за него Кас.

— К Морковке, — уточнила направление движения маркиза.

— Не дождетесь, — посулил мрачный некромант, опускаясь в воду.

Некоторое время в комнате было тихо, а потом Иришка чихнула, словно давая сигнал к началу разговора.

— Мы должны извиниться перед тобой, Аола, — негромко заговорил Грегори. — Вынужден признать, что из нас получились не самые лучшие мужья, не самые лучшие защитники и даже не самые чуткие люди, не сумевшие стать тебе надежной опорой в трудный момент.

— Быстро привыкнув к твоему спокойствию, рассудительности и мудрости, мы упустили из виду, что забота о любимой заключается не только в том, чтобы ночью спуститься на кухню за каким-нибудь лакомством, но и в том, чтобы просто поддержать, подставив плечо, Кастерс был непривычно серьезен. — Прости нас, сладкая, а?

— Мы исправимся, честно! — пообещал Грег.

— А то нам без тебя плохо! — пожаловался Кас.

— Пропадаем, — выдохнул некромант.

— Чахнем.

— Вянем.

— Тоскуем.

— Что скажешь, птичка?

— Апчхи! — прослезилась Иришка.

— Это значит, да! — догадался Кастерс.

— Вот и ладненько, — обрадованно чмокнул в нос удивленную жену Грегори и быстро поднялся. — Я на кухню, подогрею молоко для Аолы, а вы вытирайтесь и в спальню.